08.12.2011
Уже в раннем буддизме не было единства в решении многих конкретных догматических и организационных вопросов.
Буддийская традиция объясняет этот разнобой тем, что Будда в своих проповедях обращался к разным категориям слушателей и, следовательно, каждый раз по-разному излагал свое учение. В действительности здесь имел место естественный процесс формирования новой религии, при котором неизбежно соперничество школ и направлений.
Индийский буддизм и позднее не достиг догматического и организационного единства. Десятки различных религиозно-философских школ, проповедовавших буддизм, по-своему толковали его идеи. Наиболее крупные направления в буддизме—хинаяна и махаяна — отразили внутреннюю борьбу различных тенденций, которая не прекращалась все Долгие годы существования этой религии.
Хинаяна, т. е. «узкая колесница» или «узкий путь спасения», обычно рассматривалась как наиболее ранняя форма буддизма. Ее последователи считают, что они являются носителями «истинного» учения, провозглашенного основателем буддизма. Хинаяна теснее связана с исконными религиями Индии и получила в дальнейшем распространение (обычно под названием «тхеравада») главным образом в сопредельных с Индией странах (Цейлон, страны, расположенные на полуострове Индокитай), т. е. там, куда направлялись с течением времени большие массы переселенцев из Индии и где условия общественного развития были ближе к индийским.
Хинаяна — резко выраженный монашеский буддизм. Строго говоря, получить религиозное спасение, согласно учению хинаяны, может только тот, кто практически порвал все семейные, имущественные, вообще мирские связи, ушел от треволнений обычной земной жизни в уединение монашеского бытия. Только аскетическое уединение монаха, живущего подаяниями мирян, создает якобы необходимые условия для накопления высоких нравственных добродетелей, ведущих к полному отказу от всех жизненных интересов, подавлению всех чувств и желаний, к состоянию святого, архата — существа, преодолевшего закон бесконечных перевоплощений в мире страданий. Конечно, такова была лишь теория.
На практике же монашеские организации активно участвовали в общественной и политической жизни тех стран, где распространилась хинаяна. В ряде стран буддийское духовенство подчас даже осуществляло государственную власть (теократия). Монах рассматривается верующими мирянами в странах тхеравады как высшее существо, его авторитет непререкаем, его слово — закон. События последних десятилетий особенно активизировали монашество в этих странах, в большинстве своем освободившихся от колониальной зависимости, ставших на путь самостоятельного политического развития, Хинаяна в свою очередь подразделяется на целый ряд религиозно-философских школ, наиболее значительными из которых считаются вайбхашики (сарвастивадины) и саутрантики. Между этими направлениями, велись ожесточенные споры по вопросу о том, какие части канонической литературы выражают подлинное учение Будды.
Саутрантики отвергали авторитет тех текстов «священного писания», которые были написаны якобы сарвастивадинами. Саутрантики в своих рассуждениях основывались главным образом на сутрах (Суттапитаке), которые будто бы передают подлинные высказывания самого Будды. Это и объясняет присвоенное ими название (саутрантики — «последователи доктрины сутр»).
Понимая в буквальном смысле учение Будды о всеобщем непостоянстве, они отвергали какое-либо «истинное бытие», считали, что все является «сущим только в настоящем», т. е. выработали так называемую «доктрину мгновенности», получившую в более позднем буддизме название «теории свалакшаны». Нирвану они понимали как абсолютное ничто.
Вайбхашики не признавали авторитета сутр, они придавали большее значение анализу самого сознания, именуя этот анализ «опытом», с помощью которого познается мир. В конечном итоге они также приходили к выводу о том, что наше сознание — «непрерывный поток душевных состояний» — порождает внешние объекты, «Объекты, которые мы видим,— говорили они,— перестают существовать, когда они не воспринимаются». Свое название вайбхашики получили от сочинения «Махавибхаша» или просто «Вибхаша» — комментария на сочинения Катьяянипутры, одного из ранних буддийских авторов. Сарвастивадинами же они названы, как говорится в буддийской литературе, потому, что допускают существование вещей во всех трех временах — в прошлом, настоящем и будущем (sarva kale asti), хотя эти вещи не более чем плод активности нашего сознания. Таким образом, учение сарвастивадинов было направлено против «теории мгновенности», в том виде, как ее понимали саутрантики.
Махаяна, т. е. «широкая колесница» или «широкий путь спасения», обычно считается более поздней формой буддизма, хотя многие характерные для нее черты можно найти в ряде положений, приписываемых Будде. В отличие от хинаяны важнейшим моментом в махаяне становится не личное спасение ушедшего от всего мирского монаха, а активное религиозное влияние монахов на мирян, соответствующее интересам классовой верхушки феодального общества, идеологией которого для большинства буддийских стран Азии и стала махаяна.
Считается, что уже на четвертом буддийском соборе, предположительно созванном в 100 г. н. э. главой кушанского царства Канишкой в городе Кашмире, были сформулированы основные положения махаяны. Главная роль в установлении махаяны, по преданию, принадлежит известному схоласту «северного буддизма» Нагарджуне. Важнейшими теоретиками вслед за ним считаются его современник Асвагоша и более поздние «отцы церкви» Васубандху и Асанга.
В своих исходных положениях и выводах махаяна сходна с ранним буддизмом. Принципиально новым становится в ней столь значительное «расширение» пути спасения, что последнее становится доступным не только монахам, но и любому мирянину. Это позволило буддизму стать первой по времени возникновения мировой религией, значительно расширить этнические и географические рамки его распространения.
Наиболее важным новшеством в догматике махаяны было изменение представления о бодисатве. Если в раннем буддизме сами бодисатвы практически никакой роли в спасении людей не играли, то в махаяне они добровольно отказываются от погружения в нирвану из сострадания к людям. Они — сверхъестественные существа, небожители, но постоянно занимаются земными делами. Сам Будда, достигнув нирваны, не исчезает из сферы земного. Его особое мистическое «небесное тело» воплощается в бодисатвах, специализирующихся в различных областях добродетелей, совершавших подвиги любви и милосердия в своих прежних перерождениях, способных совершать их и теперь. Такое учение «сближало» людей с «миром богов», давало надежду на то, что, поняв земные страдания отдельных людей, бодисатвы окажут им индивидуальную помощь в спасении. Быстро вырастал и усложнялся пантеон. Служители культа превращались в посредников между простыми людьми и богами. Махаяна не только пополняла свой пантеон за счет прошлых и грядущих будд (Шакьямуни, Амитаба, Вайрочана и др.) и множества бодисатв (Авалокитешвара, Манджушри, Ваджрапани, Майтрея и др.), но и весьма широко включала в него божества других религий.
Естественно, что в махаяне быстро развиваются и усложняются культ, магические приемы воздействия на сверхъестественные силы — умилостивление добрых и обезвреживание злых.
Элементы субъективного идеализма, свойственные и религиозно-философским школам хинаяны, находят себе особенно благоприятную почву у представителей основных течений махаяны: у йогачаров и мадхьямиков. Первых индийская философская традиция считает «идеалистами», вторых — «нигилистами». Первые категорически отрицали существование материальных, воспринимаемых чувствами предметов и явлений. Все предметы — лишь порождение нашего сознания, комбинации наших ощущений. Окружающий мир — не более чем сновидение, вне мысли нет ничего. Только йога — сосредоточение мысли, позволяющее познать высшую истину, — ведет к состоянию бодисатвы.
Основатель школы йогачаров Асанга писал, что высшая истина, постигаемая бодисатвами, — истина «происхождения всего в сознании». Нирвана — это очищение ума, достижение его «лучезарной прозрачности» путем йоги.
Мадхьямики выдавали себя за наиболее верных толкователей учения Будды. Крупнейший представитель мадхьямиков Нагарджуна широко использовал логические приемы для доказательства того, что мира вообще нет. «С абсолютной точки зрения, — утверждал Нагарджуна, — нет совершенно никакого различия между истиной и заблуждением». Только мистическим прозрением, отказавшись от любой попытки познать или изменить мир (ведь он — пустота!), можно обрести блаженство нирваны. Другими словами, пусть слепая вера заменит стремление к познанию.
Мы могли остановиться лишь на важнейших направлениях и школах буддизма, сложившихся в ходе его ранней истории. Позднейшие учения базируются главным образом на этих первоначальных формах буддизма, развивая и дополняя их.