09.12.2011
Будда изложил свою «теорию спасения» в третьей и четвертой «благородных истинах».
Способы достижения конечной цели, согласно буддийскому вероучению, могут быть различными. Буддийские проповедники учат, что к спасению ведут четыре пути, которые складываются из познания, практики, созерцания и веры.
Согласно канонической литературе, Будда изложил свою «теорию спасения» в третьей и четвертой «благородных истинах». Эта «теория» основывается на представлении о том, что причины страданий находятся в сфере сознания.
Но раз «виновато» в страдании сознание, значит, и «лечить» надо его. Поэтому в буддийском учении о спасении на первый план выступает «познание истины», т. е. усвоение тех законов, которые раскрыл в мире Будда, и того пути, который он указал.
Не будем останавливаться на первой «истине», о которой уже шла речь. Вторая же истина гласит, что источником страданий являются «жажда удовольствий, жажда бытия, жажда могущества». Из этой «истины» вытекает третья, смысл которой сводится к тому, что страдания можно преодолеть, лишь подавив желания, являющиеся причиной страданий. Но бенаресская проповедь этим не ограничивается. Она раскрывает и «четвертую благородную истину» — тот практический путь, который ведет к подавлению желаний. Этот путь именуется обычно «срединным путем» или «благородным восьмеричным путем» спасения, состоящим из «праведного воззрения, праведного намерения, праведной речи, праведных поступков, праведного образа жизни, праведного усилия, праведной мысли, праведного самососредоточения».
Характерно, что в некоторых переводах слово «праведный» порой заменяется словом «правильный». Но дело в конце концов не в словах, а в том содержании, которое в них вкладывается. В данном случае речь идет об образе жизни, который ведет к спасению.
Праведное воззрение, как его толкуют в буддизме, — это знание и понимание «четырех благородных истин». Только познав их, можно стать на путь спасения, указанный Буддой. В таком же духе расшифровываются и остальные звенья «пути». Праведными намерениями (мыслями) являются намерения (мысли), свободные от вожделения, от недоброжелательства, от жестокости. Праведной речью — речь, свободная от лжи, от сплетен, от грубых выражений, от тщеславия. Праведным поступком (действием) является поступок, не ведущий к убийству, к воровству, к супружеской неверности. Праведным образом жизни — такой, при котором благородный ученик (последователь учения Будды), избегнув ошибочных устремлений, строит свой образ жизни, не нанося никому вреда. Праведными усилиями называются усилия, направленные на достижение четырех великих целей: избегать (всего, что мешает спасению), победить (то, что привязывает к жизни), развить (достигнутые заслуги) и сохранить (накопленное на пути к спасению).
Праведной мыслью (или вниманием) является такое внимание, при котором спасающийся пребывает в размышлении о теле, чувствах, разуме и психических явлениях, в размышлении, ведущем к глубокому и ясному пониманию их сути и «отбрасыванию мирской алчности и печали».
Наконец, под праведным сосредоточением, самоуглублением (или размышлением) следует понимать такое состояние сознания, когда человек отрешается от чувственных объектов и вступает в первую «ступень познания», в которой остаются лишь возвышенное познание и логическое мышление. Он испытывает восторг и радость, освободившись от земных привязанностей.
За первой «ступенью познания», после затухания возвышенного познания и логического мышления, следует «вторая ступень». Последователь Будды приобретает спокойствие и сосредоточенность разума. Он рождается вновь, «полный восхищения и удовольствия».
После того как проходит восхищение, спасающийся пребывает в состоянии невозмутимости. Он обретает тот покой, который подразумевал Будда, когда говорил: «Счастливо живет человек с невозмутимым и внимательным разумом». Это — третья «ступень познания».
И наконец, он вступает в четвертую «ступень познания», которая характеризуется состоянием полной невозмутимости и чистой мысли. Это все и зовется правильным размышлением.
«Восьмеричный путь» можно разбить на две части. Первая связана с выполнением определенных моральных требований. Вторая относится к области особой «тренировки мысли», к практике созерцания, «очищения ума», или «йоги», как ее обычно называют в индийской литературе.
Ранний буддизм в своей острой полемике с брахманизмом резко критиковал аскетизм, который включал в себя и требования мистического созерцания. Буддисты выступали за спасение путем «познания истины». Но если «мудрость» достигнута, если «прозрение» произошло и существо видит цель спасения, то что же практически оно должно делать, чтобы этой цели достичь? Как практически погасить свое сознание, порождающее новые впечатления, эмоции, ощущения, мысли?
Отвечая на этот вопрос, буддизм не мог вырваться за пределы традиционно-йогических представлений о религиозном спасении. Это была все та же практика созерцания и мистический экстаз, которые практиковались и прежде для «слияния с божеством». Д. Чаттопадхьяя справедливо указывает, что под йогой разумелись определенные упражнения, восходившие к седой древности, которые в представлении верующих вели к обретению сверхъестественных сил.
Следы йогической практики приводят к III тысячелетию до н. э. Со временем йога стала как бы практическим приложением к учению самых различных религиозных сект и даже философских систем (например, санкхья) К В более или менее самостоятельную систему она сложилась в виде так называемой «хатха-йоги», с помощью которой считалось возможным вызывать мистические и магические экстазы.
Ряд ученых убедительно показал, что йогическая практика повторяет экстатические обряды первобытного общества, во время которых жрецы якобы приобретали сверхъестественную силу. Сами обряды, конечно, являлись интенсивными способами стимулирования болезненных душевных состояний. Во всех текстах йогической литературы красной нитью проходит вера в возможность обретения сверхъестественных сил. В так называемой «йога-сутре» ее предполагаемый автор Патанджали излагает различные практические пг^иемы йоги, которые якобы делают человека способным становиться бесконечно малым, невидимым или достигать фантастически огромных размеров, дают ему возможность переноситься по своему желанию в любое место, воспринимать самые отдаленные вещи, в том числе и недоступные для органов чувств, а также читать мысли других людей, знать прошлое и будущее, час смерти другого человека, беседовать с умершими и т. п. Как видим, йога предвосхитила все «тайны» современных мистиков.
Над всеми этими «способностями» Патанджали возвышает способность достигнуть состояния, при котором «прекращаются все модификации ума». Патанджали не был оригинален. Подобно ему, некоторые религиозные деятели и философы-идеалисты Индии пытались «теоретически» обосновать возможность общения со сверхъестественными силами во время гипнотического и истерического состояния.
Йогическая практика рассматривалась как способ физической и духовной подготовки к уяснению основных философских истин. Пытались увязать свое учение с практикой йоги и буддийские схоласты. Даже такие сторонники «логического способа» постижения истины, как Дигнага (около 500 г. н. э.) и Дхарма кирти (около 650 г. н. э.), учили, что существуют четыре «вида восприятия». Из них четвертый — высший — йогический. Отсюда делался вывод, что «четыре благородные истины», провозглашенные Буддой, явились результатом йогического созерцания Гаутамы и могут быть постигнуты другими существами только таким путем. Не случайно представители ряда идеалистических школ «обосновывали» свои взгляды «единственным в своем роде опытом», приобретаемым посредством йоги. Так, идеализм всегда смыкается с мистикой, с верой в чудо, в возможность «открытия истины» путем божественного «прозрения».
Буддисты стали трактовать восходящие степени религиозного экстаза как восходящие формы бытия, в которых проходит поток индивидуальной сознательной жизни существа, ставшего на путь спасения. Все живые существа делятся буддизмом на три категории по тому месту, которое они занимают на ступенях лестницы спасения. К «ступени имеющих желания» («кама-дхату») относятся большинство людей, животные, обитатели ада, бириты, духи и божества брахманистского пантеона. В потоке дхарм этой ступени «стремления» и «жажда» не погашены.
К «ступени имеющих чувственность» («рупа-дхату») принадлежат «мудрецы-созерцатели» нескольких разновидностей, уже преодолевшие такие грубые чувства, как вкус и обоняние, но еще не полностью освободившиеся от возможности чувствовать. Наконец, к «ступени нечувственных дхарм» («арупа-дхату») относятся такие созерцатели, которых уже не покидает состояние транса. Чувственные дхармы у них уже успокоены. «Чистое сознание» без труда может справиться с оставшимися элементами потока.
Внутри этой лестницы восходящих ступеней созерцания существует еще пять этапов. Из них два первых — «подготовительный» и «усиления» — доступны всем живым существам. На этих этапах действуют требования морали. На высших этапах созерцание усложняется и углубляется. В конце этого пути достигается состояние «архата» святого, имеющего право вступить в нирвану. Самосозерцание, исступленная фантазия, направленные на то, чтобы представить весь мир несуществующим, свести его целиком к процессам «внутреннего опыта», приводили монахов-созерцателей в состояние глубокого транса, к воображаемому уходу из «мира страданий». Такой духовный и физический паралич возводится буддизмом в необходимое требование на пути к нирване.